Неточные совпадения
Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его
халат: рукава и верхние
полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, [Юфть — грубая кожа.] какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре
полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага.
Он поскорей звонит. Вбегает
К нему слуга француз Гильо,
Халат и туфли предлагает
И подает ему белье.
Спешит Онегин одеваться,
Слуге велит приготовляться
С ним вместе ехать и с собой
Взять также ящик боевой.
Готовы санки беговые.
Он сел, на мельницу летит.
Примчались. Он слуге велит
Лепажа стволы роковые
Нести за ним, а лошадям
Отъехать в
поле к двум дубкам.
Увидишь одну-две деревни, одну-две толпы — увидишь и все: те же тесные кучи хижин, с вспаханными
полями вокруг, те же белые широкие
халаты на всех, широкие скулы, носы, похожие на трефовый туз, и клочок как будто конских волос вместо бороды да разинутые рты и тупые взгляды; пишут стихами, читают нараспев.
Я видел, как по кровле одного дома, со всеми признаками ужаса, бежала женщина: только развевались
полы синего ее
халата; рассыпавшееся здание косматых волос обрушилось на спину; резво работала она голыми ногами.
Уголовные теперь затихли, и большинство спало. Несмотря на то, что люди в камерах лежали и на нарах, и под нарами и в проходах, они все не могли поместиться, и часть их лежала на
полу в коридоре, положив головы на мешки и укрываясь сырыми
халатами.
Маслова сидела, засунув руки в рукава
халата, и, склонив низко голову, неподвижно смотрела на два шага перед собой, на затоптанный
пол, и только говорила...
— Бабы — так бабы и есть, — резонировал Заплатин, глубокомысленно рассматривая расшитую цветным шелком
полу своего
халата. — У них свое на уме! «Жених» — так и было… Приехал человек из Петербурга, — да он и смотреть-то на ваших невест не хочет! Этакого осетра женить… Тьфу!..
Какие они им подносят перспективные виды собственных комнат с щеткой на правом плане, грядкой сору на вылощенном
полу, желтым самоваром на столе возле окна и самим хозяином, в
халате и ермолке, с ярким бликом света на щеке!
Он торопливо подбирал
полы своего
халата, собираясь встать с кресел, приподнялся… и вдруг упал.
Это было уже слишком. Харитон Артемьич ринулся во двор, а со двора на улицу, на ходу подбирая
полы развевавшегося
халата. Ему ужасно хотелось вздуть ругавшегося бродягу. На крик в окнах нижнего этажа показались улыбавшиеся лица наборщиков, а из верхнего смотрели доктор Кочетов, Устенька и сам «греческий язык».
Лаврецкий вошел в комнату и опустился на стул; старик остановился перед ним, запахнув
полы своего пестрого, дряхлого
халата, ежась и жуя губами.
Бутылка портера уже была выпита, и разговор продолжался уже довольно долго в том же роде, когда
полы палатки распахнулись, и из нее выступил невысокий свежий мужчина в синем атласном
халате с кисточками, в фуражке с красным околышем и кокардой. Он вышел, поправляя свои черные усики, и, глядя куда-то на ковер, едва заметным движением плеча ответил на поклоны офицеров.
Он снова захихикал, перебирая пальцами кисть
халата, выдёргивал из неё нитки, скатывал их в комочки и бросал на
пол.
Старик трясся в возбуждении, ноги у него плясали и шаркали по
полу, а руки изломанно хватались за кисти
халата, за ворот и край стола, дёргали скатерть, задевали гостя.
Но как ни сдружилась Бельтова с своей отшельнической жизнию, как ни было больно ей оторваться от тихого Белого
Поля, — она решилась ехать в Москву. Приехав, Бельтова повезла Володю тотчас к дяде. Старик был очень слаб; она застала его полулежащего в вольтеровских креслах; ноги были закутаны шалями из козьего пуху; седые и редкие волосы длинными космами падали на
халат; на глазах был зеленый зонтик.
Мимо них, стуча сапогами по кирпичному
полу, бегают мужики и сиделки, проходят тощие больные в
халатах, проносят мертвецов и посуду с нечистотами, плачут дети, дует сквозной ветер.
В комнате стоят кровати, привинченные к
полу. На них сидят и лежат люди в синих больничных
халатах и по-старинному в колпаках. Это — сумасшедшие.
Но вот послышалось шарканье туфель, и в комнатку вошел хозяин в
халате и со свечой. Мелькающий свет запрыгал по грязным обоям и по потолку и прогнал потемки. Тетка увидела, что в комнатке нет никого постороннего. Иван Иваныч сидел на
полу и не спал. Крылья у него были растопырены и клюв раскрыт, и вообще он имел такой вид, как будто очень утомился и хотел пить. Старый Федор Тимофеич тоже не спал. Должно быть, и он был разбужен криком.
И вдруг, непонятный в первую минуту до равнодушия, вступает в
поле зрения и медленно проходит через комнату, никуда не глядя, незнакомый старик, бритый, грязный, в турецком с большими цветами
халате. В оттянутых книзу губах его потухшая папироса в толстом и коротком мундштуке, и идет он медленно, никуда не глядя, и на
халате его огромные с завитушками узоры.
Дверь отворяется, и я, удивленный, делаю шаг назад и спешу запахнуть
полы своего
халата. Передо мной стоит Катя.
Я знал одного человека, очень умного, образованного и в своем роде стоика, который с геройским мужеством переносил от своей жены самые страшные семейные сцены за привязанность к старому ватному
халату; и у этого
халата ниже поясницы давно была огромная дыра, обшлага мотались бахромою, углы
пол представляли ряд сметанных на живую нитку лент, или покромок.
Вдруг музыка оборвалась, женщина спрыгнула на
пол, чёрный Стёпа окутал её золотистым
халатом и убежал с нею, а люди закричали, завыли, хлопая ладонями, хватая друг друга; завертелись лакеи, белые, точно покойники в саванах; зазвенели рюмки и бокалы, и люди начали пить жадно, как в знойный день. Пили и ели они нехорошо, непристойно; было почти противно видеть головы, склонённые над столом, это напоминало свиней над корытом.
Она соскочила на
пол с колен его, в два прыжка подбежала к постели, окуталась
халатом и деловито села рядом с ним.
— Здравствуй, Паша! Полно, нечего одеваться-то, и в
халате посидишь. Что это у тебя какая нечистота в комнате?
Пол не вымыт; посмотри, сколько на столе пыли; мало, что ли, батюшка, этих оболтусов-то? Притвори дверь-то: мне нужно с тобой поговорить.
— Я прошу вас, Афанасий Иванович, чтобы вы исполнили мою волю, — сказала Пульхерия Ивановна. — Когда я умру, то похороните меня возле церковной ограды. Платье наденьте на меня серенькое — то, что с небольшими цветочками по коричневому
полю. Атласного платья, что с малиновыми полосками, не надевайте на меня: мертвой уже не нужно платье. На что оно ей? А вам оно пригодится: из него сошьете себе парадный
халат на случай, когда приедут гости, то чтобы можно было вам прилично показаться и принять их.
Никита между тем, допив пятый стакан чаю, все-таки не перевернул его, а положил боком, надеясь, что ему нальют еще шестой. Но воды в самоваре уже не было, и хозяйка не налила ему еще, да и Василий Андреич стал одеваться. Нечего было делать. Никита тоже встал, положил назад в сахарницу свой обкусанный со всех сторон кусочек сахару, обтер
полою мокрое от пота лицо и пошел надевать
халат.
Николаев. Думаю, для старого друга нельзя не сделать, а уж знал, что будет гадость… Да, думаю, что ж? меня какой-нибудь писака-мальчишка не может же оскорбить: поехал. Хорошо. Разлетелись мы с Софьей Андреевой — никого нет, один шафер… Квартира — свиной хлев чище! — веревки на
полу валяются, и какой-то его друг, такой же невежа, как он, чуть не в
халате, да его родня — протоколист какой-то… Что же вы думаете? Повернулся спиной, ушел, надел шляпу и поехали!
Эта камера не отличалась от других ничем, кроме своего назначения, да еще разве тем, что в ее дверях не было оконца, которое, впрочем, удовлетворительно заменялось широкими щелями. Заглянув в одну из этих щелей, я увидел двух человек, лежавших в двух концах камеры, без тюфяков, прямо на
полу. Один был завернут в
халат с головою и, казалось, спал. Другой, заложив руки за голову, мрачно смотрел в пространство. Рядом стояла нагоревшая сальная свечка.
Дядя, переменив только мундир на
халат и сапоги на ичиги, шаркая ногами по
полу, или как-то таская их по-стариковски, торопливо вышел из кабинета, сел между мною и Казначеевым и молча занялся сначала своей стынувшей тарелкой супа.
Оба кричали, кипятились, не понимали друг друга, порядком выпили и в конце концов, подобрав
полы своих
халатов, разошлись по спальням.
Там люди жили; там, полная народа, пробегала конка, проходил серый отряд солдат, проезжали блестящие пожарные, открывались и закрывались двери магазинов — здесь больные люди лежали в постелях, едва имея силы поворотить к свету ослабевшую голову; одетые в серые
халаты, вяло бродили по гладким
полям; здесь они болели и умирали.
— Говорят тебе, в театре был с Дорониными, — кидая на
пол грязное платье, отвечал Дмитрий Петрович. — На-ка вот спрячь под замок, Никита Сокровенный, — прибавил он, надевая
халат и подавая Меркулову толстый бумажник.
Костюм наших новых знакомых состоял из короткой тельной рубашки белого цвета и одного или двух пестрых
халатов длиною до колен,
полы которых запахивались одна на другую и застегивались сбоку на маленькие металлические пуговицы, похожие на бубенчики.
Один взял Михайлу за плечи, другой — за ноги и приподняли: руки Михаилы и
полы его
халата слабо повисли в воздухе. Третий — это был мужик, похожий на бабу, — закрестился, и все трое, беспорядочно стуча ногами и ступая на
полы Михайлы, пошли из палаты.
В комнате этой, обитой серым ситцем, на огромной софе лежит неподвижно этот «баловень счастья» и смотрит в одну точку. Одет он в атласный фиолетового цвета
халат, с расстегнутым на груди воротом рубашки. Золотой крестик с двумя образками и ладанкой на шелковом шнурке выбился наружу и лежит поверх
халата. Одна шитая золотом туфля лежит у босых ног на софе, а другая валяется на
полу.
Кошка, спящая рядом с ним, тоже поднимается, вытягивает хвост, перегибает спину и жмурится. Тишина… Слышно, как за обоями бегают мыши. Надев сапоги и
халат, Павел Васильич, помятый и хмурый спросонок, идет из спальни в столовую; при его появлении другая кошка, которая обнюхивала на окне рыбное заливное, прыгает с окна на
пол и прячется за шкаф.
— Энто, — говорит, — пистолет, ты не ладно придумал. У меня тут вас, псковичей, пол-лазарета. Все к своей губернии притулились. Ежели всех на бабий фронт к бабам отпускать, кто же воевать до победного конца будет? Я, что ли, со старшей сестрой в резерве? У меня, золотой мой, у самого в Питере жена-дети, тоже свое семейство некупленное… Однако ж терплю, с должности своей не сигаю, а и я ведь не на мякине замешен. Крошки с
халата бы лучше сдул, ишь обсыпался, как цыган махоркой…